Чертово колесо. Часть II. (Окончание)

Собственные рассказы, описание реальных сессий, литературное творчество фуромчан
Welt
Сообщения: 3
Зарегистрирован: 16 мар 2021, 06:22
Пол: Мужской
Ориентация: Гетeро
Д/C-ориентация: Доминант
С/М-ориентация: Садомазохист
БД-ориентация: Топ
Город: Москва

Чертово колесо. Часть II. (Окончание)

Сообщение Welt » 16 мар 2021, 06:42

Мы оказались в большом полутемном зале, всю правую часть которого занимал ярко освещённый софитами, застеленный чёрным траурным крепом, деревянный помост. В центре помоста стояла большая электрическая жаровни, в которой раскалялись пыточные инструменты. Вокруг жаровни, под углом, были установлены три андреевских креста, сколоченных из толстых балок.



За ними – три больших деревянных колеса на шестах.


И надо всем этим великолепием красовалась огромная фреска, изображавшая колесование великомученицы Екатерины Александрийской.
- Слышь, Катька, - пихнула я Белову локтем в бок. – У тебя сегодня есть шанс повторить подвиг Святой Екатерины.
- Да пошла ты, - прошипела девушка.
- Идите за мной красавицы, - Лена подвела нас к стоящему у подножия эшафота странному приспособлению, отдаленно напоминавшему миниатюрную школьную парту: металлический стул со спинкой, совмещенный со столиком. Вокруг спинки стула были обмотаны провода с крокодильчатыми зажимами на концах, подключённые к ящику, установленному под сиденьем.
- Вот Белова, сейчас будем тебе дырочку расширять, - улыбнулась Лена. – Держи, - она положила на столик прозрачный тюбик, наполненный синим гелем. – Это лубрикант, тебе нужно будет хорошенько смазать все внутри. А потом сядешь на нашего малыша.
Только сейчас я поняла назначение таинственного девайса. «Парта» представляла собой разновидность facking machine: из сиденья торчал впечатляющих размеров силиконовый фаллос, весьма реалистично воспроизводивший анатомию мужского полового органа.
Катя смотрела на приспособление со смесью недоверия и страха:
- А почему он такой… большой?
- Видишь ли, у нас иногда бывают крупные женщины. Я имею в виду там – внизу. Универсальный размер. Подходит всем. Не бойся, детка, тебе будет в самый раз.
- Но он же мне там все порвёт…, - захныкала Катя. – Пожалуйста, не надо.
- ТАМ тебе все порвёт вагинальная груша, а это просто легкое развлечение, которое поможет тебе успокоиться и легче перенести казнь. Для твоей же пользы, дура. Кайф поймаешь. У нас все ловят… Даже, если не хотят.
- Давай, Катюша, не тяни резину, - поддержала я Лену. - Мальчикам на на кое-что не стеснялась прыгать. А тут корчишь из себя Святую Екатерину…
Белова закрыла лицо руками, - нет, пожалуйста…, я не могу…
Видя, что девушка близка к истерике, Елена приступила к решительным действиям. Она схватила Катьку за косы, намотала их на кулак, и с неожиданной для её хрупкого сложения силой пригнула Катю к «парте»:
- Слушай сюда, коза драная! Если же сию минуту ты не сядешь, я тебя сама посажу. Без всякой смазки. А перед этим ты ему минет сделаешь. На всю глубину глотки. И попробуй мне сблевать. Языком будешь вылизывать. Поняла?
- Пппоняла, - с трудом выговорила Катя. – Больно…, отпустите.
Елена выпустила Катины волосы, - ты ещё не знаешь, что такое по-настоящему больно.
Изображая из себя оскорбленную невинность, Катя открыла тюбик, выдавила чуть-чуть на ладонь и принялась вяло растирать гель по промежности.
- Ох ты, горе моё луковое, - вздохнула Елена. – Дай сама что ли.
Она присела перед Катей на корточки, набрала полную горсть синей массы и аккуратно начала вводить её пальцами в Катино влагалище. Закончив процедуру, Лена протерла нижние губы Беловой висевшей на спинке тряпицей.
- Теперь садись… Смелее, не бойся. Направляй его внутрь… Чуть тазом подвигай… Вот так. Теперь приседай. Чего пищишь, садись. Да не так!
Потеряв терпение она сильно надавила на Катины бедра, помогая ей опуститься на сиденье. Белова вскрикнула, принимая в своё лоно нежданного гостя.
- Ну, вот и все, а ты боялась, - сказала Лена, вытирая со лба испарину. – Даже платье не помялось. Сейчас проводочки подключим…, и наслаждайся.
При помощи маховика Лена подняла столик на уровень Катиных сисек, так что упругие девичьи грудки легли на его плоскость. Потом, при помощи специальных скобок, закрепила груди на столике и подключила к соскам зажимы с проводами.
- Так, сейчас бабочку на клитор, - пробормотала она, нагибаясь под столик, чтобы подключить третий самый важный провод.
Ошалевшая от такого поворота событий Катька только растеряно хлопала ресницами.
Лена завела Катькины руки за спину и надела на запястья кандалы, при помощи ремней зафиксировала лодыжки. Ещё одним ремнём, пропущенным под грудью, притянула к спинке.
- Блин, где этот чертов пульт…, а вот он, - нажатие на кнопку оживило дремавший механизм. Раздалось жужжание и «малыш», выражаясь языком физиков, начал возвратно-поступательное движение внутри Катиного тела. Белова безумно выпучила глаза и судорожно сглотнула. Лицо ее приобрело серый оттенок.
Лена слегка похлопала её по щекам, - все дорогуша, все.., приятно тебе провести время.
- Наташ, посмотри за ней пожалуйста. Мне для этой Ульки нужно дополнительный инструмент подготовить. На неё никто же не рассчитывал… Свалилась как снег на голову. Не дай бог директор узнает. За это можно и на кол присесть. Е-моё, вот я овца, масло забыла нагреть! - озабоченная Лена убежала на помост.
Тем временем, механический Катин любовник, в сочетании с стимулирующими электрическими разрядами, сумел-таки разбудить её либидо. Дыхание девицы участилось. По телу заструились ручейки пота. Вскоре её бедра начали отвечать за зов плоти. Из Катиного горла вырвался стон, полный мучительной истомы и наслаждения. Мысленно я пожелала Беловой получить напоследок как можно больше приятных ощущений. Не смотря на то, что я в какой-то степени здесь из-за неё, зла я на Катьку не держала.
- Как тут наша девица-красавица? – раздался у меня над ухом голос палача Натальи (и не заметила, как она вошла). Она была одета все в тот же белый халат, однако поверх халата на ней был чёрный кожаный фартук.
- Круто! – восхитилась Полянская (оказывается, она тоже была здесь). Вы просто кудесница Наталья Викторовна! Такую замечательную машину придумали. Сейчас оргазм словит.
Действительно, тело Катьки выгнулось дугой, лицо расплылось в блаженной улыбке.
- Госпожа палач, голубушка, нельзя ли меня напоследок посадить на этот стульчик, - попросила Ульяна.
- Прости, Уль, не могу, - ответила Наталья. - Времени нет. Если бы Шукро заранее позвонил… А мне и так сегодня придётся серьезно объясняться с начальством… Почему у меня образовалось не две покойницы, а целых три.
- Жаль…, вздохнула Ульяна.
- Так барыши, нечего тут глазеть, - скомандовала Наталья. - Марш на помост. Готовьтесь. А эту малолетку я сейчас приведу. Ленка! Ты где там застряла. Иди привязывай приговорённых.
- Спасибо Натальечка Викторовна, - как девчонка запрыгала от радости Ульяна. – Мне так не терпится испытать на себе ваше искусство. Пойдём, Наташ! Я прям возбуждаюсь, когда на помост восхожу. Жалко, что это только один раз.
Энтузиазма Ули я нисколько не разделяла, но поплелась за ней, преодолела три крутые ступеньки и очутилась на лобном месте. Шершавые доски помоста под тонким крепом неприятно холодили босые ноги.
Вблизи орудия казни выглядели особенно угрожающе. Потемневшие от времени толстые брусья креста, местами заляпанные бурыми пятнами, пугали и завораживали одновременно. Я почувствовала, как подгибаются коленки, а в ушах начинают звучать звонкие молоточки.
- Давайте с вас начнём…, ваш крест слева. Ложитесь на спину, руки и ноги вдоль балок, - скомандовала встречающая нас на эшафоте Лена.
Я неловко забралась на своё смертельное ложе. Шершавые доски больно оцарапали ягодицы.
Ленка надела на мои запястья и лодыжки цепи, натянула. Под локти и плечи подложила небольшие деревянные бруски, после чего плотно привязала меня к кресту.
- Это чтобы кости ломать было удобно, - объяснила она. – Узлы не слишком давят?
- Терпимо, - сквозь зубы ответила я.
Мою талию перетянул широкий кожаный ремень. Закончив со связыванием, Лена при помощи специального механизма отрегулировала высоту и наклон креста. Теперь я уже не лежала, а, скорее, висела на нем примерно под углом в сорок пять градусов. С этого места я могла в подробностях наблюдать за тем, что происходит на двух других крестах.
Следующей на очереди была Ульяна. Ей достался правый крест. Улька грациозно улеглась на него, позволила себя привязать.
- Кайфово, - оценила она, когда крест принял вертикальное положение, - обожаю голенькой висеть. - Чувствуешь себя такой открытой, беззащитной, особенно между ног. У меня аж животик сводит.
В то время, как Елена раскладывала нас с Ульяной, палач Наталья отвязала обессиленную Белову от трахательной машины, придерживая за талию, возвела на эшафот. Вдвоём с Леной они разложили девушку на уготованном ей месте в центре. Белова не сопротивлялась своей участи. Может быть потому, что ещё не отошла от серии ярких оргазмов. Когда нагая Катька повисла на кресте, из её лона толчками излилась струйка густой мутной жидкости.
- Совсем другое дело, - заметив это, удовлетворенно констатировала палач Наталья. – Девочка готова.
Она не спеша подошла к моему кресту, ласково потрепала меня по грудям:
- Ну что, дамочки, начнём сисек. Ты у нас, Натали, барышня храбрая. Покажешь пример стойкости?
Моё сердце сделало лишний удар. Конечно, мысленно я готовилась к мучениям, но не думала, что все произойдёт именно сейчас..
- Итак, Наталья Лукоянова, согласно постановлению суда на первом этапе казни твои груди будут подвергнуты пытке раскалёнными щипцами два раза, - процитировала начало моего приговора палач.
Я почувствовала жар, исходящий откуда-то справа и, повернув голову, обнаружила, что помощница Лена оказывается уже успела надеть перчатки и достать из жаровни раскалённые добела щипцы.
- Готова, - спросила палач Наталья?
В горле моментально пересохло. Только сейчас я осознала, что казнь началась и после того, что сейчас произойдёт, тело моё будет непоправимо изувечено. Все, что происходило до этого, казалось мне нелепой, страшной, но все же игрой. Теперь же обратной дороги не будет. Мне вдруг стало очень жалко себя. На глазах выступили слезы. Господи, как трудно сделать первый шаг в вечность.
- Давайте Наташ, рожайте уже, остынут щипцы, опять греть…, - с нотками мольбы в голосе произнесла Лена.
- Мне почему-то стало неудобно её подводить и, крепко зажмурившись, я ответила:
- Да.
Острые зубья впились в мою нежную плоть. Раздалось шипение, и мою правую грудь пронзила невообразимая боль.
Я и не представляла себе, что на свете может быть такая боль.
- Ааааа…, - дикий крик эхом отозвался в полупустом зале. Неужели это я так кричу?
- Ленка, давай вторую, - услышала я сквозь заложившую уши тугую пелену. Вслед за этим такая же невыносимая боль пронзила мою левую грудь. Я поперхнулась криком и некоторое время лежала молча, выпучив глаза и судорожно глотая воздух.
Прохладная ладонь палача легла на мой лоб:
- Все, деточка, все.., ты молодец.
- Не думала…, что будет…, так больно.., - с трудом прохрипела я.
- Это смертная казнь, Наташ. Тебе и должно быть очень больно. Терпи, скоро все закончится.
Приподняв голову, я обнаружила, что мои чудесные грудки, которыми я гордилась, вздулись и почернели. На них отчетливо проступали следы страшного крокодилового укуса.

Между тем экзекуция продолжалась. Следующей на очереди была Катька.
- Что, юная барышня, дрожишь? – обратилась к ней палачка. – Сейчас и тебе придется познакомиться с нашим крокодильчиком. Ты, Екатерина Белова, приговорена к однократной пытке щипцами. Выбирай, грудку дорогуша. Левая или правая?
- Правая, палач Наталья, - звонко ответила Катя. – Жги, Лена, не бойся. Я как эта курица теть Наташа орать не буду.
Подобной храбрости от Катерины я не ожидала, и даже немного обиделась за «курицу».
Лена выхватила из жаровни щипцы, выполненные в форме головы крокодила. Страшные зубья сомкнулись на беззащитной девичьей грудке, зашипели остужаясь в теле. В воздухе отчётливо запахло горелой плотью. Захрустели, крошась, Катины зубы, но Белова не издала ни стона.
- Браво, Катюш, - не выдержала Ульяна. – Извини, я о тебе хуже думала.
- Ссспасибо, Уль…, - не разжимая губ, ответила Катерина.
- Я тобой горжусь, - присоединилась к похвале Наталья, ласково погладив Катькино бедро. – По секрету тебе скажу, ты первая, кто не закричал. Я в восхищении. Тебе так слабо, Ульян?
- Без проблем, - ответила та. – Только крокодил - это вообще детский сад. Хочу чего-нибудь посерьёзней.
- Могу предложить только клещи или разрыватель. Есть ещё пектораль. Это железный лифчик такой. Но, греть его долго. Я же не знала, что ты такая гурманка. Экзотику любишь.
- Давай уж разрыватель, что ли, - вздохнула Полянская.
Лена было шагнула к жаровне, но Наталья Викторовна остановила не:
- Я сама, тут рука нужна твёрдая.
Она надела рукавицы, вытащила из жаровни жуткое пыточное приспособление, напоминающее паука.
- Готова, Уль?
- Готова, госпожа палач, - быстро ответила Ульяна.
Страшные зубья проткнули упругую плоть. Над правой грудью Ули поднялось облачко белого пара. Наталья что есть силы рванула орудие пытки на себя, раздирая в клочья ткани и кожу. Бросила ненужный больше разрыватель обратно в жаровню. На месте груди остались лишь обгоревшие лоскуты кожи. Экзекуцию Полянская перенесла молча. Лишь по побелевшему от страданий лицу и струящимся по телу ручейкам пота, видно было, как трудно ей было не закричать.
- Красотка! – воскликнула Наталья. – Побольше бы мне таких терпеливых клиенток.
- Ерунда, - скривившись, ответила Ульяна. – Я к боли привычная. Меня часто наказывали.
- Вторую сиську будем мучить? – спросила палач. – Это не обязательно. Приговора не было. Ты ж у нас волонтерка.
- Для симметрии неплохо бы, - улыбнулась Ульяна. – Только не обещаю, что не буду орать. Разрыватель – это жесть.
- Давай только попозже, Уль. Его греть теперь полчаса. В качестве компенсации могу предложить прижигание твоих нежных пяточек.
- Ладно, сойдёт.
- Так, минутку внимания девочки, - обратилась к нам палач. - Сейчас вам предстоят более строгие испытания. Ваши щелочки ожидают потрясающие сюрпризы. Для этого необходимо вас раскрыть.
Наши мучительницы отвязали Ульянины ноги от креста, подняли их вверх и привязали к запястьям. Теперь Улькина промежность оказалась полностью открыта нескромным взглядам. Потом ту же процедуру проделали с Катькой и со мною. Глядя на своих подруг по несчастью, я отчетливо представила, как выгляжу со стороны. Да, тот еще паноптикум: раскоряченная голая тетка с выставленной напоказ бритой вагиной. Я почувствовала, как краска стыда заливает мое лицо шею и плечи. Казалось бы, за пять дней в Центре исполнения наказаний к любым унижениям можно привыкнуть, но поза в которой я сейчас пребывала, казалась мне особенно постыдной.
Палач Наталья легонько похлопала меня по сокровенному месту:
- Как там твой дружок? Небось, жалко с ним расставаться? Не бойся, клиторидэктоми́я – моя любимая процедурка. Дамочкам обрезание делаю на раз. Не успеешь ахнуть.
Приговоренная, - торжественно начала она, - по решению суда на втором этапе казни ты будешь подвергнута пытке клитора раскалёнными клещами и навсегда лишишься возможности получать чувственное удовольствие.
От объявленного приговора мне стало совсем жутко.
- Ой, как сейчас орать буду…, - собрав остатки мужества, сказала я. – Заткните ушки, пожалуйста.
Лена, которая взяла на себя роль ассистентки, маленькими щипчиками оттянула кожицу, оголяя бугорок любви.
- Начали, - раскалённые клещи приблизились к моему паху. – Не дергайся Наталья, постарайся себя контролировать. Клац, - тысячи раскалённых иголок одновременно впились в самое нежнейшее моё место. Непредставимая человеческому разуму боль взорвала мир. Тело моё инстинктивно рванулось на свободу, разрывая путы…
Яркий свет софита под потолком давит на глаза. Отвратительный больничный запах нашатыря бьет в ноздри.
- С возвращением Наташ, - помощница палача Лена растирает мне виски остро жгучей мазью. Груди (по крайней мере, то, что от них осталось) горят адским огнём. Тупо болит внизу живота.
- Я что, сознание теряла? – пересохшие губы разлепляются с невероятным трудом.
- Минут десять в отключке была, - голос Лены доносится до меня издалека. – На, выпей.
Осторожно придерживая мою голову, Лена прислоняет к моим губам кружку с холодной, остро пахнущей травами жидкостью. Делаю несколько глотков. Мир вокруг обретает четкие очертания. Все тот же огромный зал. Кресты с распятыми на них голыми женщинами. Сверху строго и неподкупно взирает Святая Екатерина.
- Отдохни Наташ, - говорит палач. – Мы пока твоими подругами займемся, а то они уже заскучали.
- Наталья Викторовна, а кто-то мне пяточки обещал прижечь, - заметила со своего ложа Ульяна.
- Лен, займись, я чего-то притомилась…, пойду, водички глотну, - Наталья спустилась с освещенного помоста в темноту.
Елена стянула с Ульяниных ступней модные белые носочки, бросила их в жаровню:
- Извини, подруга, они тебе больше не понадобятся.
Достала из жаровни квадратный стальной прут, закреплённый на деревянной рукоятке, с усилием приложила его к босой подошве. Тело Ульяны рефлекторно дернулось.
- Закончили уже? - спросила Наталья, поднимаясь на помост.
- Минутку Наталья Викторовна, сейчас вторую обработаю, и…
Тут диалог был прерван скрипом открывающейся двери. Из полутьмы возник крупный бородатый мужчина в белом халате. В лице его было что-то неуловимо восточное, монголоидное.
- День добрый, Наталья Викторовна, а я к вам с проверочкой. Наш зам - Юлия Сергеевна, я имею в виду, попросила пройтись, посмотреть как да что, - широко улыбнувшись, сказал он.
- Привет Миш, - непринужденно, как со старым знакомым поздоровалась Наталья. - Чего это Юлия Сергеевна озаботилась? Квартальная премия вроде ещё далеко.
- Да понимаешь, служба безопасности волну гонит. Якобы у нас неучтенные тела всплывают. Статистика искажается и…, ну ты сама понимаешь.
- Ты меня знаешь, Михаил Кожубеевич. У меня всегда все в ажуре. Сколько зашло, столько и… ха-ха, в крематорий отправилось. За мной не заржавеет. Если чего, вещичек подкину для супруги.
- Я тебя, Наталья, конечно, уважаю…, - ответил мужчина, - но, как говорили мои предки на Ямале: сначала оленя считать, потом водка в юрта пить. - Так кто у нас сейчас сейчас на исполнении, - Михаил достал из кармана халата сложенный в четверо листочек. – Наталья Лукоянова, управляющий менеджер, тридцать восемь лет. Осуждена к колесованию первой степени строгости. Ого! Видать сильно согрешила. Екатерина Белова, старший продавец-товаровед, восемнадцать лет. Осуждена к колесованию второй степени. Но, простите, любезная Наталья Викторовна, я невооруженным взглядом наблюдаю здесь трёх приговорённых. Потрудитесь объяснить.
- А чего тут объяснять, - отозвалась со своего места правдолюбка Катя. – Вон та тетка слева от меня по звонку прошла. Коррупция у вас тут процветает.
- Миш, ну бес попутал, - призналась Наталья, бросив на Катю испепеляющий взгляд, не суливший последней ничего хорошего. – Шукро за неё разговаривал. Видать дама непростая.
- Меня твои криминальные связи не интересуют, - строго сказал Михаил. - Значит так, неустановленную гражданку с креста снять и бросить в камеру до выяснения обстоятельств. Служба безопасности её отдельно допросит. С пристрастием. И пойдём ка Наташа акт составим.
- Да как я её сниму. Она уже почти на том свете.
- Ничего не знаю, - отрезал Михаил.
- Подождите Михаил…, как вас там…, - спокойно сказала Ульяна.
- Кожубеевич, - буркнул Михаил.
- Михаил Кожубеевич, сейчас вы делаете очень большую ошибку. Если этот неприятный инцидент дойдёт до Шукро, а он обязательно дойдёт, Наталья Викторовна вам сейчас объяснит почему, то от вашей богадельни даже вывески не останется. И не думайте, что ваши мелкие шалости окажутся безнаказанными. Желаете рискнуть? А может, хотите поговорить с господином Шукро? Это запросто. Наталья Викторовна, принесите телефон, пожалуйста.
- Михаил на секунду растерялся…
- Ты мне угрожаешь…? Наталья, что все это значит?
- Палачка подошла к Михаилу и что горячо зашептала ему на ухо.
Лицо Михаила приобрело озадаченное выражение.
- Ну вы все даёте, - от души выругался он. – Я…, ты в какое положение меня ставишь? А если узнают. Меня же…, на вертел посадят.
- Брось Миш, расслабься, - усмехнулась Наталья. – Если что, все сядем. Никто ничего не узнает. Елена – кремень, не проболтается. А девочки уже никому ничего не скажут. Им скоро с ангелами предстоит беседовать. Успокоиться тебе надо, стресс снять. О, придумала, хочешь кого-нибудь из этих трахни! Оно от переживаний хороший секс – то, что надо.
- Секс, говоришь, - оживился Михаил, внимательно разглядывая наши подвешенные тушки. – Знаешь, ты права, рутина последнее время. И нервы. Жена - стерва, запилила. Все ей денег мало приносишь. Давай-ка я вот эту молоденькую оттрахаю. Девка бойкая. Страсть как люблю горячих.
- Эй, а меня кто-нибудь спросил! – возмутилась Катя. – Мне и так всю дырку раздолбали. Я больше не хочу. Мужчина, я буду жаловаться. Не вздумайте… Пожалуйста…, не надо…
Не обращая ни малейшего внимания на Катины вопли Михаил поднялся к нам, расстегнул халат, спустил брюки и трусы. Его восставшее мужское достоинство привело нас в восторг.
- Сантиметров восемнадцать не меньше, - прокомментировала Уля. – У меня глаз намётан.
Катины прелести оказались немного выше, чем необходимо, и Наталья принесла Михаилу небольшую скамеечку. Встав на неё, Михаил с ходу вошёл в Катю, вызвав у последней поток отборных ругательств.
Мы с Ульяной удовлетворенно хрюкнули.
- Может ей ротик заткнуть, - предложила я. – Я и не знала, что Катька столько нецензурных слов знает.
- Не надо, - не отвлекаясь от процесса, ответил Михаил. – Так даже интереснее.
Придерживая Катю за бедра, Михаил стал энергично двигаться. Похоже, что его усилия не прошли даром, теперь ругательства перемежались с криками наслаждения.
- Вот ведь маленькая шлюшка, - простонала Уля. – Я, красивая, умная, свободная женщина, прикладывала массу усилий, чтобы нравиться мужикам, получать от них хоть какой-нибудь секс. А этой чертовке все обламывается само собой.
- Да, Катька такая, - с некоторой долей гордости за свою юную подружку ответила я. – Если получится, расскажу.
Акт нарушения Катькиной половой неприкосновенности подошёл к своей кульминации. Михаил Кожубеевич грозно рыкнул, и кончил прямо в Катю. Испачканный в сперме и женских выделениях член он вытер о её промежность.
- Мужчина…, Михаил…, - томным голосом окликнула его Ульяна. – А вы не могли бы меня вот точно так же отиметь? Ну что вам стоит. Последний секс. Одной сиськи у меня уже, к сожалению нет, но внизу я ведь ещё привлекательна, правда?
Михаил внимательно осмотрел Ульяну с головы до пяток. Взгляд его задержался на её соблазнительных бёдрах и бесстыдно выставленном напоказ интимном месте.
- Как тебя зовут, красавица? – спросил он.
- Ульяна.
- Как по мне Ульян, такую женщину, да под лом палача – это вообще кощунство. За что Шукро с тобой так?
- Некоторых вещей лучше не знать, Михаил Кожубеевич. Спокойней спать будете. Пусть моя маленькая тайна умрет вместе со мной. Так вы поможете мне?
- Я, конечно, уже, не тот, что был лет двадцать назад, - признался Михаил. – Но на такую роскошную женщину сил, думаю, хватит…
По просьбе Ульяны Лена отвязала её ноги от креста и Ульяна сразу же закинула их на плечи Михаилу. Судя по сладостным стонам, и крикам, удовольствие она получила сполна.
Я молча завидовала Ульке. Заниматься сексом с вырванным клитором может разве что самая отчаянная мазохистка, каковой я не являюсь.
Ульяна, расслабленно болтающая ножками после яркого оргазма, перехватила мой голодный взгляд, и, кажется, прочитала мои мысли:
- Извини Наташенька, так получилось…. Эврика! А как насчёт минета?
- Не знаю, - смущенно произнесла я.
Дело в том, что минет я делала всего два раза в жизни и особого удовольствия от этого не испытала.
- Да брось Наташ, ничего унизительного в этом нет, - успокоила меня Уля. – Хочешь, мы отвернемся.
- Давай теть Наташ, покажи класс, - подзадорила меня Катька.
- Вы же не откажете Наташе в такой маленькой любезности? – спросила у Михаила Уля.
- Ох, девки, притомили вы меня, - вздохнул Михаил. – Но, по справедливости отказывать несчастной женщине нельзя.
Лена опустила меня почти горизонтально, освободила ноги от пут. Пока Михаил пристраивал своё хозяйство к моему ротику, присутствующие деликатно отвернулись, но украдкой все-таки смотрели.
- Да что вы как девственницы в борделе, - не выдержала я. – Смотрите все, как тетка Наталья позорится - в рот берет.
Стыд пропал, невероятно, но где-то внутри моего искалеченного тела рождалось возбуждение. «Пусть пялятся, мне фиолетово», - думала я, энергично работая губами и языком. По мере того, как, подчиняясь моим усилиям, напрягалась мужская плоть, внизу живота рождалось необычное тёплое ощущение. На несколько секунд я забыла о боли, терзавшей грудь и изуродованное влагалище. Томимое любовной мукой тело выгнулось дугой. Закружилась голова, как будто я снова, как в детстве, летела вниз с качелей. Мощный всплеск эмоций сделал мир вокруг невероятно ярким и реалистичным. Мы с Михаилом кончили почти одновременно.
- А ты теть Наташ, оказывается, и без клитора кончаешь, - ехидно заметила подвешенная Катя. – А ещё меня в шлюховатости обвиняла.
- С тобой, детка, мы отдельно поговорим, - приструнила её Наталья.
- Ладно, дамы, пора мне, - сказал Михаил, убирая свои причиндалы в штаны и застегивая ширинку. - Юлия Владимировна меня уже, видать, потеряла… А у меня, ко всему прочему, на сегодня ещё два исполнения.
- Спасибо тебе Уль.., я, получается, твоя должница, - произнесла палач Наталья, когда Михаил покинул зал. – Если бы не ты, я бы сейчас в подвале на дыбе висела. Причём, без трусов. Мишка - гнида редкостная.
- Да пустяки, - отмахнулась Ульяна. – Я бы, кстати, на дыбе с удовольствием повисела.
- А тебе, маленькая вшивая стерва, я сейчас устрою максимально жесткий секс с вагинальной грушей, - сказала Наталья, обращаясь к притихшей Катерине. – Кто тебя просил свой поганый ротик открывать, а? Лен давай самую большую. Для взрослых грешниц. Покажи ей.
Лена взяла с маленького столика, стоявшего в углу помоста странное металлическое приспособление, действительно отдаленно напоминающее грушу, и продемонстрировала её Кате.

Устройство состояло из четырёх лепестков, соединённых при помощи винта. Поворачивая винт, можно было раскрывать и закрывать лепестки.
- Понравилась игрушка? - спросила Наталья, забирая орудие пытки из Лениных рук. Винтажная штучка, да? Ей лет триста. Были же раньше умельцы. Представляешь, во скольких дырочках она успела побывать? Ничего личного, дорогуша, но по правилам я должна полностью раскрыть этот бутончик внутри твоего интимного места. И сейчас я это сделаю без угрызений совести и с огромным удовольствием.
- Простите, палач Наталья, я не хотела вас сдавать, просто случайно вырвалось, - пробормотала испуганная Катя.
- Случайно? – задумчиво произнесла Наталья. - Нет, подруга, случайно в жизни ничего не происходит. Все закономерно. Леночка, закрой ей рот. Ненавижу визги истеричек.
- Нет…, пожалуйста…, убейте меня сейчас…, не мучайте…, - завопила Катерина.
Лена попыталась вставить ей в рот кляп, состоявший из гладко оструганной деревянной палочки с кольцами на концах, сквозь которые была продета веревка, но Катька плотно сжала челюсти. Тогда Лена двумя пальцами зажала ей нос. Белова отчаянно сопротивлялась, пыталась вертеть головой, однако через пару минут вынуждена была сдаться. При помощи веревки помощница палача плотно зафиксировала кляп между зубами девушки. Теперь Катя могла только мычать.
Наталья, наслаждаясь Катькиным испугом, прислонила грушу ко входу в ее пещерку, и со всей решительностью начала запихивать жуткое пыточное приспособление внутрь. Катя инстинктивно сжимала бедра, сопротивляясь чужеродному предмету, раздиравшему её нежные половые губки.
- Ленка! Дай малый пинцет, - приказала разозлённая сопротивлением Наталья. – Ты у меня как шелковая будешь…
При помощи пинцета Наталья захватила Катин клитор и начала зверски выкручивать. Белова, что есть силы, замычала сквозь кляп.
- Расслабься, идиотка, тебе же легче будет. Ты ничего не изменишь.
Катя прекратила неравную борьбу, и груша проскользнула в её лоно. Наталья повернула винт на три оборота. Острые края лепестков впились Кате в шейку матки. Девушка захрипела.
- А…, понравилось по-взрослому! Это тебе не на хрен садиться. Пойдём Лен, «Машку» принесём, давно хотела в её действии попробовать.
- Так ведь она ещё недоработана, Наталья Викторовна, - осторожно возразила Елена. – Багов полно, и трассировку ещё не прошла. Если сломается, отдел автоматизации с меня зарплату за полгода взыщет. А то и вредительство припишут.
- Какая же ты нудная, Ленка! По-этому твой от тебя и ушёл. Да эти очкастые дурики нам «спасибо» должны сказать. Им видите ли воспитание не позволяет проводить полевые эксперименты. Юные техники, блин.
Идея с «Машкой» была Лене явно не по душе, но перечить палачу она не осмелилась. Вдвоём с Натальей они прикатили рамную тележку на колесиках, которая при ближайшем рассмотрении оказалась очередной facking machine. Отличие состояло в том, что роль «любовника» в ней выполняла антикварная груша. Наталья при помощи муфты присоединила торчащий из Катиного влагалища винт к «Машке». Лена зафиксировала тележку на специальных анкерных болтах в полу, включила прибор в розетку, склонилась над панелью управления:
- Какой режим задавать, Наталья Викторовна? Я в технике как обезьяна с гранатой. Тут все по-английски: «сайлент», «медиум», «фаст». Потом тут ещё отдельно «лоу» и «хай». Космополиты гребаные. По-нашему не могли написать.
- А хрен её знает. Включай «медиум» и «хай», потом разберёмся.
Лена нажала кнопки, раздалось негромкое жужжание и «Машка» ожила. Бездушное орудие пытки начало насиловать Катю.
- После каждой десятой фрикции груша будет раскрываться на пять градусов, пока не достигнет максимального предела, - объяснила принцип действия прибора Наталья. – А потом будет извлечена из тела. Высокие, блин, технологии. Лен, ты бы тазик под неё подставила. Потом убирать задолбаешься.
- Спасибо, Наталья Викторовна, что напомнили, - Лена скрылась в темноте, а через некоторое время появилась, неся в руках большой алюминиевый таз в котором хозяйки раньше стирали белье.
- Ближе подставляй, - посоветовала Наталья.
- Не учите ученую, - огрызнулась Лена. - Не первый год в помощницах. В аккурат будет.
- Как хочешь, - равнодушно ответила Наталья. – Прибираться потом все равно тебе.
Между тем, «Машка» на некоторое время замерла будто в раздумье, а потом винт начал вращаться, раздвигая лепестки. Катерина с животным ужасом в глазах смотрела на эти манипуляции. Груша снова начала двигаться внутри Катькиного тела. Теперь её движения сопровождались странным хлюпающим звуком. Когда груша полностью входила в Катино влагалище, над выбритым девичьим лобком отчетливо появлялся бугорок, создаваемый чудовищным давлением лепестка. Белова визжала сквозь кляп и мотала головой.
Наталья посмотрела на часы, - так, «Машка» порвёт ее на британский флаг не раньше, чем через десять минут… Давайте-ка девки, ускоримся. Все сегодня на перекосяк. У меня через полчаса уже новое исполнение. Сейчас, Наташ, прогреем тебя изнутри, а потом уже и косточки можно ломать. А ты Уль, проси чего хочешь. Только по быстрому. Хочешь паяльник в дырочу?
- Замечательно, палач Наталья, - отозвалась Улька. – Вы просто воплощаете в жизнь самые смелые мои фантазии.
-Лен, у нас паяльник работает?
- Три дня назад, вроде работал.
- Ну, так поставь его барышне.
- У нас и так «Машка» включена. А ещё жаровня. Автомат может выбить.
- Лен, дорогая, делай, что говорю, - взмолилась палач. - Пусть лучше вся сеть тут сгорит к чертовой матери, чем я на следующую казнь опоздаю.
- Елена тяжело вздохнула и пошла за паяльником.
- Так Наташ, по приговору суда твоё интимное место должно быть подвергнуто пытке кипящим маслом, дабы ты не смогла иметь потомство, - скороговоркой произнесла Наталья.
- Дебилы, бл…дь, - взорвалась я. – Что судья, что прокурор, что следователи. Хоть бы заглянули в мою медицинскую карточку. Я родить и так не могу. У меня загиб матки.
- Прости, так в приговоре написано, - смущенно опустила глаза долу Наталья. – Сейчас быстро вороночку тебе поставим и все. Ленка, ну что ты там возишься.
- Уф.., еле нашла, - Лена поднялась на помост, держа в руках старинный паяльник с большой деревянной ручкой и очень толстым тупым жалом.
- Уль, тебе как – поглубже, чтоб до матки, или ближе к входу? – спросила она у Ульяны.
- Поглубже, - ответила та.
Лена привязала Улины ноги к кресту, раздвинула нижние губки и осторожно засунула паяльник в её пещерку по самую рукоять. Включила вилку в розетку.
- Ну, как? - с надеждой спросила она, - работает.
- Пока не чувствую, - огорчила её Ульяна. – А, нет…, ой…, кажется, работает. Ай…, точно работает.
- Елена…, мать твою, ты масло для Наташи приготовила? – спросила Наталья.
- Да, гражданка палач.
-Тащи сюда воронку.
Чуткие Натальины руки вводят в моё влагалище холодную металлическую трубку.
- Масло хорошо прогрела?
- Конечно.
- А что оно у тебя не булькает?
- А вы пальчиком попробуйте.
- Шутишь, да? Я тебе…, ха-ха, в лифчик его сейчас налью. Давай, наклоняй.
Огненный шар взорвался у меня внутри. После перенесённых страданий мне казалось, что ничего страшней уже не будет. Но в этот раз было вообще запредельно. Запах горелого мяса ударил в ноздри, вызвав приступ тошноты. Мир вокруг меня завертелся с невероятной скоростью, и я полетела в блаженную темноту…
- Она застряла… Там. Сломалась. Блииин… Что теперь делать? – В Ленкином голосе звучало глубокое отчаяние. - Я же вам говорила.
- Нахрена ты на «хай» поставила, не видишь, девка – малолетка совсем, дырка узкая.
- Так вы сами сказали, Наталья Викторовна.
- А у тебя мозгов, что ли нет. Ладно, не переживай, достанем. Посмотри, пока, что с этой.
Возвращаться из ничто мне совсем не хотелось. Тело немедленно начала разламывать нестерпимая боль.
- Наташенька… Наталья Сергеевна, - Лена бьет меня по щекам. – Вы живы? Не умирайте, пожалуйста. Мы же ещё не закончили.
С большим трудом мне удалось открыть один глаз.
- Сейчас отварчику глотнёте и вам будет гораздо лучше, - захлопотала вокруг меня повеселевшая помощница палача.
Лена растерла мне низ живота губкой, смоченной в уксусе, влила в рот несколько ложек отвара, от которого сердце мое забилось чаще.
- Я масло-то чуть остудила, - шепнула она, наклоняясь к моему лицу, чтобы растереть виски. – Наталье Викторне лишь бы все по правилам. У неё половина до окончания казни не доживают.
- Спасибо, Лен.
- Ерунда. Держитесь Наталья, осталось совсем чуть-чуть.
Когда я, стараниями Елены, пришла в себя, и смогла оценить обстановку, моему взгляду открылась следующая картина. Ульяна, полуприкрыв глаза, по-прежнему висела на своём кресте. Паяльника в её влагалище уже не было. Катька, судя по всему, была без сознания, голова ее бессильно свисала между перекладин креста. Из Катиного лона наполовину торчала раскрытая груша, присоединенная к «Машке». И Катя и «Машка» не подавали ни малейших признаков жизни.
- Тяжелый случай, «Машка» застряла в Катьке, прямо сюр какой-то, - философски заметила Ульяна. – Стесняюсь спросить. А почему вы ее зовёте «Машкой»?
- Это наши вундеркинды её так прозвали, - охотно объяснила Лена. – Механизм шатунный, автоматизированный – МША. Машка. МША 2.0, если уж быть точной. С первой версией у них что-то пошло не так. Скорее всего, выделенные на неё средства беспощадно пропили.
- Да, логично… И что же мы будем делать?
- Голыми бегать, - с досады срифмовала Наталья. – Доставать её надо.
Наталья отсоединила грушу от «Машки», вручную закрыла лепестки, и с трудом вынула грушу из растерзанной Катиной дырочки.
- Кровищи-то, Лен, срочно прижигай.
Лена вытащила из жаровни самый толстый прут диаметром, наверное, сантиметров пять, и засунула его в разорванное Катино лоно. Раздалось громкое шипение. Положив прут обратно в жаровню, она полила изувеченное место какой-то неприятно пахнущей зеленой жидкостью из флакона.
- Кажись девка того…, отмучилась, - заметила она.
- Похоже…, - мрачно согласилась Наталья. - Все-таки попробуй её в чувство привести.
- Да куда там, вон как «Машка» с ней поработала. Внутренности видно.
Лена для порядка поколдовала над безжизненным Катиным телом, потом виновато посмотрела на Наталью. Мол, сделала все, что могла.
На несколько секунд в зале казней воцарилась тишина.
- Все-таки счастливая Катька, - сказала я. – Жила легко и с жизнью рассталась легко. Относительно, конечно…
- Колесовать её все равно придётся, так требует регламент, - словно оправдываясь, и ни к кому конкретно не обращаясь, сказала Наталья.
Она опустила Катин крест почти горизонтально, взяла со стола квадратный металлический ломик, длиной около метра. Замахнувшись, нанесла тщательно выверенный удар по Катиной голени. Раздался зловещий треск ломающейся кости. Палачка перебила Кате ноги ниже колен и руки выше локтей, затем - руки ниже локтей и ноги выше колен.
- Здорово у вас получается, палач Наталья, - заметила Ульяна. – Не зря мне вас рекомендовали.
- Косточки у женщин тонкие, - объяснила польщенная Наталья. - Если обломки проткнут кожу, то преступница быстро умрет от кровопотери. Удар должен быть очень точно рассчитан. Причём, конечности – это ещё не самая ювелирная работа. Сложнее всего ломать кости таза и ребра, не повреждая при этом внутренние органы.
- Смотри, - удар лома пришёлся на Катино бедро. – Видишь, косточки остались под кожей. Теперь второе, лобковая кость, ребра, ключицы, - орудие казни методично опускалось на бездыханное тело девушки.
В завершении процедуры Наталья нанесла сильный удар по Катиному животу.
- Это если нужно, чтобы злодейка поскорее богу душу отдала.
- Браво госпожа палач! - восхитилась Уля.
- Уф…, аж пот прошиб, - тяжело дыша сказала Наталья. Старею… Тяжеловато стало. Давай Ленка её на колесо.
- Госпожа палач, а можно Катьку не в центр, - попросила я Наталью. - Я бы хотела рядом с Ульяной полежать.
- Совершенно согласна, - заявила Уля. – Ты, Наташ, просто читаешь мои мысли.
- Без вопросов, девочки, - Наталья и Лена отвязали Катерину от креста, небрежно бросили ее лицом вверх на крайнее правое колесо. Изломанные Катькины руки и ноги пропустили сквозь спицы и привязали веревками так, что её пятки оказались на уровне затылка.
Наталья отошла на некоторое расстояние, оценивая проделанную работу.
- Любо-дорого посмотреть, - удовлетворенно произнесла она. – Ну, что птички мои. Вам тоже пора на жердочку. Будете меж собой чирикать. Кто первая? Уль, ты?
- Можно меня первую? - внезапно для самой себя произнесла я.
Удивительно, но сейчас, когда казнь должна была свершиться (все остальное было по сути прелюдией к ней), я не испытывала больше ни страха, ни жалости к себе. Глядя на Катьку, превращенную волей палача в какое-то сюрреалистическое подобие произведения искусства, мне вдруг дико захотелось стать такой же, как она. Также как она лежать полностью обнаженной с бессовестно раздвинутыми ногами. При этой мысли, снова, как во время моего последнего любовного приключения с Михаилом, внутри живота родилось тепло. И когда лом палача начал равнодушно и безжалостно дробить мои кости, дикая боль в сочетании с пожирающим тело желанием выгибали моё тело, заставляли корчиться как в агонии (а может, это и была агония)…
Затем палач Наталья занялась Ульяной. В процессе казни Полянская ни разу не вскрикнула, только глухо стонала и скрипела зубами.
После экзекуции нас с Ульяной осторожно перенесли на колеса, связали в той же позе, что и Катю.
- Все, девочки, наслаждайтесь, - произнесла палач Наталья, похлопав Улю по перебитому бедру, так что та не смогла удержаться от стона. - Теперь вы выглядите так…, ха-ха…, как и должны выглядеть. Как шлюхи. Хоть бы спасибо сказали за труды.
- Спасибо, - с трудом отозвались мы.
- Пока шалавы, больше не увидимся. Лен, не забудь свет выключить, и аппаратуру, - Наталья спустилась с помоста, хлопнула дверь.
- Простите, барышни, мне тоже по делам нужно, - Лена заторопилась вслед за Натальей. Её каблучки звонко зацокали по бетонному полу.
- Я к вам через полчасика забегу, - пообещала она. – Водички принесу. Свет я, если что полностью выключать не буду. Только софиты вырублю. Щелкнул выключатель и зал казней погрузился в полумрак. По-прежнему горели только тусклые красноватые лампы под потолком.
Я лежала в центре, между Ульяной и Катькой в бесстыдно-развратной позе. Впрочем, сейчас особого кайфа от этого я не испытывала. Каждый вздох отдавался болью в сломанных рёбрах. Через некоторое время я сумела приспособиться к своему новому положению. Если дышать реже и неглубоко, то боль вполне терпима.
- Наташ, ты как там? – осторожно позвала меня Ульяна.
- Хреново, на редкость, - забыв о рёбрах, вздохнула я, и тут же вскрикнула от боли.
- Мне тоже, - призналась она. – Пить очень хочется.
Некоторое время мы молчали. Потом, Улька, вдруг, тихонько рассмеялась.
-Ты чего?
- Да так, представила на секунду, как глупо мы выглядим со стороны. Три бабешки нагишом и раздолбанными дырками.
- Ага, особенно Катька, - согласилась я. – Дырку ей капитально расширили. Теперь литровая банка без проблем проходит.
Тут мы обе не выдержали и засмеялись.
- Так и не оценила, бедняжка, своего счастья, - заметила Уля. - Палач Наталья все-таки мастерица. Я - как кисель, ни одной косточки целой нет, а все жизненно важные органы не повреждены. Теперь нам с тобой тут часов десять точно зависать.
- А, знаешь, и к лучшему. Наговоримся всласть. Чего ещё нам – женщинам надо. Слушай Ульян, а где ты такую модную юбку достала?
- Понравилась?
-Угу… Заценила. Вроде и строгая, но сексуальная. Хоть на свидание, хоть на казнь.
-В «Ледяной королеве».
- Ух, ты! Я в таких дорогих магазинах почти не бывала. Однажды только не выдержала – купила комплект – кружевная сорочка, полупрозрачная такая, соблазнительная, и трусики. Прикинь, этот комплект мне в половину зарплаты обошелся. Так-то мы с Катькой все больше по распродажам шлялись.
- Я тоже бедная была, - вздохнула Ульяна. – Но упёртая. Все денег не хватало. Богатого мужика хотела. Вот через мужика на смертную казнь и нарвалась.
- Расскажешь, что у тебя было с этим…, как его…, Шур…, Шукро?
- Хорошо. Только если расскажешь, за что ты здесь. Идёт? Ты первая.
- Идёт. Ты, Ульян, будешь смеяться, но я здесь тоже из-за мужика. Только не своего. Своего-то я давно выгнала. А из-за Катькиного.
Я пересказала Ульяне историю наших злоключений начиная с «бутлегерского треста» и заканчивая пыточной камерой.
- В общем-то меня колесовали заслуженно, - подвела я итог своей никчемной жизни. – И знаешь, Уль. Я не тоскую по тому миру, который оставляю. Что я там хорошего видела? Придирки. Трах с Артуром. Унижения. Хамство клиентов. Гори оно все огнём… Я – существо даже не второго, а третьего сорта. Ниже – только рабыни.
Улька внимательно слушала мою сбивчивую исповедь, а потом долго молчала.
- Ты чего задумалась, Ульян? – спросила я. Про Шукро передумала рассказывать? Да бог с ним. Давай о чем-нибудь другом поговорим.
- Нет, коли обещала – расскажу, - твёрдо ответила Полянская. - Ты мне исповедалась, я тебе тоже должна. Когда, как не сейчас, в грехах покаяться. Просто думаю, как у нас с тобой все похоже. При том, что мы с тобой из совершенно разной социальной среды. Только ты продавалась за еду, я продавалась за ужины в ресторанах и возможность покупать дорогие шмотки. Но, мы с тобой обе в душе шлюхи, верно палач Наталья сказала. Именно по-этому нас раздели донага и бросили на эти колеса. Шлюха должна быть голой! В детстве мне мама внушала, что главное не работа, не карьера, а удачно выйти замуж. Я решила стать образцовой содержанкой: пела, плясала, изучала языки иностранные. К своей мечте я шла долго и целеустремленно. Знаешь, сколько унижений и разочарований меня ожидало. Богатые, щедрые, и неженатые миллиардеры бывают ведь только в сказках. Однажды мне полгода пришлось быть рабыней. Меня наказывали почти каждый день. До сих пор вспоминать тошно. Еле сбежала. Потом встретила Шукро – он топ-менеджер одной из крупнейших энергетических корпораций. Казалось бы вот оно – счастье. Но за все нужно платить. Шукро предложил мне стать номинальной владелицей одной из подконтрольных ему структур. Я подозревала, что дело нечисто, но не посмела отказать. Он бы меня выгнал. Через несколько лет по этой фирме всплыли очень нехорошие дела - взятки, откаты. Шукро предложил мне взять вину на себя, обещал, что меня приговорят к каторге, откуда он меня потом выкупит. Я согласилась. Когда суд приговорил меня за коррупцию к виселице, я сначала чуть не рехнулась. А потом поняла, что это жизнь так отомстила мне. Я устроила Шукро скандал. Потребовала для себя самой мучительной казни. Умирать – так с музыкой. Да и, по правде говоря, я не такая уж невинная овечка. Я это все заслужила. Шукро обещал помочь, но ничего не сделал. Тогда пришлось взять дело в свои руки. Жаль только в пыточной побывать не удалось. Ну, ничего, когда этот козел посмотрит на то, что со мной здесь делали, ему точно понравится. Он меня никогда не забудет. Я же это для него: и сиськи и трах, и паяльник в дырочке. Представь, как это мужиков возбуждает.
- Ничего не понимаю, - на минутку я даже забыла о боли. – Ты хочешь сказать…
- Да, Наташ, - вздохнула Уля. - Тебе это не очень понравится, но все снято на камеру. Думаешь, для чего тут такие яркие софиты. Шукро из всего умеет извлекать деньги. Это богоугодное заведение приносит ему неплохой доход. Видеозаписи с настоящими пытками и казнями пользуются спросом у высокопоставленных извращенцев. В деле помимо палача Натальи ещё несколько человек. В том числе и директор Центра Правосудия. Михаил Кожубеевич, который нас с тобой трахал, тоже был в курсе. То есть отчасти. Он, во-первых, не знал, что это коммерческий проект Шукро. А во-вторых, того, что видеозаписи продаются не только у нас, но и за бугром. Шукро вывел эксклюзивный товар на международный рынок. Теперь понимаешь, почему Кожубеич сразу притих. Одно дело, мелкие шалости с камерами. За это ему грозит увольнение. Ну, максимум, пару лет каторги. А когда вопрос приобретает международный характер, тут уж по-любому вертел в задницу. Как-то так…Ты сильно расстроилась Наташ? Прости…, может быть, не стоило рассказывать…
- Забей, Уль. Ты правильно поступила… У меня до сих пор в голове не укладывается. Значит, казнь получилась в некотором роде публичной. Нас использовали в роли одноразовых порноактрис в жанре садо-мазо. Господи…, представляю, что там за шедевр получился. Теперь на нас толпа мужиков дрочить будет. Да пофиг… Хочешь, анекдот расскажу?
- Хочу, ответила, - Ульяна.
- Значит так, прибывает к вратам рая новопреставленная молодая девушка. Смущенно просит разрешения войти. Святой Петр спрашивает ее:
- А вы девственница?
- Конечно, - отвечает девушка, покраснев.
Святой Петр засомневался, позвал ангела-экзаменатора, который предложил девушке раздеться и лечь на соседнее облачко. После осмотра ангел, слегка смущенный, говорит, что у девушки семь крошечных отверстий в девственной плеве.
- Да это пустяки, не так уж важно, - решил святой Петр, - она может войти.
Девушка проходит в райские ворота. За ними стол, где регистрируют новеньких.
- Кто ты, дитя моё? - спрашивает ангел, сидящий за столом. А та скромно так отвечает:
- Белоснежка…
- Класс! – зашлась смешком Улька и тут же закашлялась.
- Блин, сколько приговоров исполняла, а таких веселых клиенток ещё не видела, - удивилась вошедшая Елена. – Все стонут, рыдают, и просят их поскорее на тот свет отправить. А вы тут ржете, как лошади. Не понимаю…

ЭПИЛОГ

Наталья тихо угасла ночью, после пятнадцати часов пребывания на колесе, отказавшись от положенной ей смертельной инъекции. Ульяна дожила до восьми утра. Тела Кати, Натальи, и Ульяны были сожжены в крематории. Спустя год история с продажей «запретного видео» стала известна компетентным органам. Палача Наталью, Михаила, и ещё пятерых причастных после жестоких мучений в подвале казнили на колу. Помощницу палача Елену в течение двух недель подвергали самым изощренным пыткам, однако девушка упорно молчала. Поскольку доказать её причастность к съемкам не удалось, Елену выпустили из застенка. Она уволилась из Центра исполнения наказаний, переехала в столицу и вскоре сдала профессиональный экзамен на исполнителя.

Вернуться в «Проба пера»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 5 гостей

Двойное Дно : Disclaimer